Ranma decides he needs to take control of his life once and for all. But will things happen as he hopes, or will it backfire?
Неплохо, на мой взгляд. Жаль только мало.
[b]Добавлено [mergetime]1162974661[/mergetime]:[/b]
Первая попытка перевода (а заодно - попоытка вспонимть родной язык
). Кто еще не забыл русский - исправляйте.[quote]Искусство правосудия
By Ms Spooky
Отмазка: Я не владею Ranma ½…. За исключением копий манги и аниме. LOL!
Don't get mad… Get even
Не злись... Будь справедлив (?)
Новый девиз Ранмы
Пролог
Все были согласны, что день, когда Ранма Саотоме окончательно сорвется, будет днем, it would be one for the calendars, что-то, что выжившие будут вспоминать годами позже и все еще представлять с полной четкостью, чем именно они занималась в тот момент, когда мир обрушится к ним на головы в крови и разрушении (?).
Одним из самых популярных сценариев «Судного дня» был вариант, в котором его мучители лежат избитые и окровавленные в кучах пепла и осколков, воздух наполнен их мучительными стонами и криками смерти. За ними виднеется опустошенная местность, с разрушенными зданиями, раскиданными по земле, отмеченной кратерами и ожогами.
Стервятники, кружащие в небе в предвкушении свежего блюда, были бы неплохим дополнением к картине, но почему-то было сомнительно, что это случится – сложно представить дикого стервятника в условиях городской Японии (?). Но если дело касалось Ранмы, то все было возможно.
Так что ставки на то, что среди неримо-говорящих (?) быстро становилось известным как «День», шли к Набики Тендо, которая радостно потирала руки в то время, как ее счет продолжал расти.
Добавление к ее обычным ставкам на результаты схваток и любовных проблем среди NWC того как, когда и где Ранма сорвется было одной из самых лучших идей, что приходили ей в голову. И с растущим давлением на бедного парня, всем, кроме ближайшего окружения, становилось совершенно ясно, что Ранма был пороховым бочонком, готовым взорваться.
Но - human nature being what it is – просто потому что она, как и многие другие, видели приближение «Дня», не значило, что они на самом деле ожидали, что это случится. По крайней мере, в любом случае, не в ближайшее время. Добродушие бойца с косичкой и его способность к прощению вселила в тех людей, что ставили против него, фальшивую уверенность в том, что у них еще было время до того, как он дойдет до предела.
Никто не говорил, что неримцы были разумными людьми.
Так что когда Набики и ее семья вошли в гостиную чтобы присоединиться к семье Саотоме этим прекрасным воскресным днем, их первоначальная неспособность понять то, что «День» наконец-то наступил была... понятна.
Конечно, ошеломление видом, который предстал перед их глазами, как только они вошли, может быть объяснением того, почему высшие функции мозга (такие, как мышление), были временно заблокированы. Хотя кто-то может сказать, что это было обычное положение вещей – видя как «не думанье» (?) казалось обычным состоянием большей части неримских смутьянов.
Набики была первой, кто прившла в себя достаточно для того, чтобы говорить:
«Какого черта (Что) в нашей гостиной делает белый медведь?»
Давно прошли те дни, когда она и ее отец с криком убегали от того, что обычно считалось опасным животным. Тогда она убежала бы от травоядной панды. Сейчас, представ перед явно плотоядным медведем, мысли о спасении даже не приходили ей в голову. Жизнь с Ранмой изменяла людей, меняя их взгляды на жизнь (например на то, что опасно для здоровья).
Единственный, кто тоже не был контужен или обезмолвлен огляделся.
«Белый медведь?» - Ранма удивленно моргнул, оглядываясь. - «Где?»
«Да вот же!» - Набики ткнула пальцем - «Прямо перед тобой!»
Действительно, сдесь был призрачно белый медведь, сидящий за столом напротив бойца с косичкой.
Когда Ранма понял, на что она показывала, он рассмеялся.
«А, это не белый медведь.» - хихикнул он. - «Это батя.»
Набики и Акане моргнули.
Касуми присоединилась: «О боже!»
И Соун залился слезами.
«О, Саотоме!» - причитал он - «Ты не только потерял свои волосы в человеческой форме, твоя шерсть побелела в то время, когда ты панда! Неужели нету конца твоей боли и страданиям!»
Он порывисто вытер глаза, затем его настигла другая мысль, вознося его горе на новый уровень.
«О нет! МЫ СТАРИКИ!»
К сожалению, он был проигнорирован дочерями.
Набики еще не закончила.
«И что случилось с тетей Саотоме?» - она сузила глаза, изучая открышуюся перед ней картину - «На самом деле, что с ними обоими?»
«Да, Ранма,» - обеспокоенно согласилась Акане - «Твои родители в порядке?»
Да, кто угодно подумал бы, что что-то ужасное случилось, взглянув на то зрелище, что изображали собой Саотоме. Нодока и Генма/панда/белый медведь казалось, намертво застыли в классической позе «Крик», увековеченной художником по имени Эдвард Мунк (http://en.wikipedia.org/wiki/Image:The_Scream.jpg) – с руками на щеках, дрожащим (?) телом, в то время как одинаковое выражение удивленного ужаса урашало их лица.
Они даже умудрились проецировать темную, искореженную ауру (?) которая добавлялась к обстановке рока и унныния, что насыщала их часть комнаты.
Действительно, это был случай настоящего искусства изображения жизни. (?)
Which was why the Tendos found it especially jarring when they tried to take in the scene in the living room as a whole.
Потому как в полной противоположности, сторона Ранмы была светлая и солнечная, и парень был в своем обычном радостном настроении.
Тендо не могли перестать переводить взгляд с одной стороны комнаты на другую.
Темная, обреченная. Светлая, счстливая. Темная, обреченная. Светлая, счстливая.
Они почти свернули себе шеи, пока, в конце концов, не остановились.
Как один, они повернулись к юноше с косичкой, который еще не ответил на вопрос своей невесты.
Он улыбнулся. Это не была приятная улыбка. Не то, чтобы кто-то это заметил, в то время, пока они были отвлечены старшими Саотоме.
«Они в порядке,» - Ранма заверил Тендо - «Не то, чтобы они умрут или что-нибудь еще.»
При слове «умрут» застышая пара вздрогнула и Генма стал еще белее. Это так же привело к тому, что что-то выскользнуло из его лап и спланирвоало на пол.
Набики снова среагировала первой. Она подняла предмет, заметив, что это был мятый лист бумаги. Осторожно разгладив его, она принялась читать.
Затем она выпучила глаза.
«ЧТО???»
Ее семья немедленно собралась вокруг нее.
«Что это, Набики» - спросила Акане, выглядывая из-за ее плеча, в то время как Касуми наклонилась над другим плечом.
Возникла неловкая пауза.
Затем Касуми открыла рот, прикрыв его рукой. - "О..."
"...боже!" закончила Акане, широко раскрыв глаза.
Соун нахмурил брови в замешательстве. Так как он стоял перед Набики, он пытался прочесть текст вверх ногами, так что он вникал в прочитанное несколько дольше, чем его дочери.
Окончательно осмыслив смымл текста, он побледнел. С испуганным вскриком он выхватил листок из рук дочерей (1) и прочел его снова и снова. И снова, надеясь, что его глаза обманывают его.
Нет, это ни капельки не изменило содержание текста. Без разницы, сколько раз он проверял, там по прежнему было написано:
Мы клянемся что будем хорошими и благородными родителями или мы совершим сепукку.
Подписано: Саотоме Генма, Саотоме Нодока
Оказалось, что день, которого все боялись, настал – не с грохотом, но с визгом.
С двумя, фактически.
Генма и Нодока, у счастью, в этот момент упали в обморок.
(1) Так как большинство присутствующих были заняты, только Ранма заметил, что Соун забыл заплакать, а Набики забыла разозлиться на отца за то, что он что-то выхватил у нее без разрешения и оплаты. Конечно, как только Набики придет в себя, она, без сомнения, заставит Соуна заплатить за это...[/quote]
[b]Добавлено [mergetime]1162974805[/mergetime]:[/b]
Блин, пререлиз воткнулся.
Ладно, отличий от окончательной версии тут не много, пара-тройка непереведенных мест всего...
Все, пока ушел, буду завтра. Предлагайте исправления.
